ПРИЧИНЫ И СИМПТОМЫ    ОНКОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ    ПРЕДРАК    ДИАГНОСТИКА    МЕТОДЫ ЛЕЧЕНИЯ    РЕАБИЛИТАЦИЯ    ЛЕКАРСТВА    НОВОСТИ ОНКОЛОГИИ
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Где лечить рак:   Россия Израиль Германия США Швейцария Корея Венгрия Польша Беларусь Франция Испания Италия Китай Чехия Канада Турция Финляндия Япония Австрия Бразилия Сингапур Латвия Литва Великобритания
Употребляя в пищу определенные продукты, можно уменьшить риск появления онкозаболеваний. Какие же продукты способны предотвратить рак?   Узнать >>
Какие анализы необходимо сдавать, чтобы диагностировать рак на начальной стадии, увеличив тем самым шансы на успешное лечение?   Узнать >>
Как влияет химиотерапия на организм онкологического больного? Насколько могут быть тяжелыми побочные эффекты?   Узнать >>
Каковы первые признаки рака? На что обратить внимание? Как не упустить начало онкологического заболевания?   Узнать >>

Лечение рака >> Книги по онкологии >>

Место действия


Б. Глемзер, «Человек против рака»
Издательство «Мир», М., 1972 г. Пер. с англ.
OCR Wincancer.Ru
Приведено с небольшими сокращениями

Век, в который мы живем, увидел торжество человека над многими его давними болезнями. Не только в так называемых высокоразвитых, но и в иных слаборазвитых зонах мира продолжительность жизни за последние четверть столетия увеличилась, причем в отдельных странах очень значительно, а заболеваемость, за небольшими исключениями, снизилась. Совершенно исчезли некоторые смертоносные эпидемические болезни прежних времен. Из Европы и Северной Америки почти без остатка изгнана бубонная чума, «черная смерть», повергавшая людей в суеверный страх и некогда угрожавшая самой цивилизации.

В тех единичных случаях, когда она все же встречается, молодые врачи становятся в тупик, так как им никогда не приходилось с ней сталкиваться. Оспа, которая еще не так давно обрекала в Европе на смерть (и какую мучительную!) одного из десяти человек, теперь едва знакома. Туберкулез, некогда занимавший второе место среди смертельных заболеваний, отступил на тринадцатое. Холера, малярия, желтая лихорадка, сонная болезнь ассоциируются теперь глазным образом с чем-то экзотическим, с далекими краями.

Правда, мы еще не избавились от болезней полностью, у природы припасены для нас неприятные сюрпризы. К тому же рост продолжительности жизни во всем мире, начавшийся сравнительно внезапно, ставит перед человечеством новую насущную проблему — как прокормить всех тех, кто живет теперь вдвое дольше своих праотцев и производит на свет более многочисленное потомство, а оно в свою очередь произведет потомство, еще более многочисленное. Конечно, раньше ли, позже ли каждый из нас от чего-нибудь да умирает. Из прежних эпидемических заболеваний наиболее серьезным останется, вероятно, грипп в его постоянно меняющихся формах, останется до тех пор, пока медицинская наука не придет человеку на помощь во всеоружии какой-либо новой вакцины.

С трудом укладывается в сознании, что грипп, на который мы смотрим как на пустяк, в котором видим всего-навсего сильную простуду, в настоящее время является, пожалуй, самым лютым врагом человека. Во время пандемии 1918—1919 годов гриппом переболела буквально половина населения земного шара, а убила эта болезнь 21 миллион человек. Вспышка азиатского гриппа в 1957—1958 годах была почти столь же широкой по масштабам, хотя оказалась все же менее смертоносной, так как антибиотики сократили число смертельных случаев от пневмонии, этого обычного осложнения при гриппе, увеличивающего смертность.

Все же остальные инфекционные болезни, с точки зрения смертности, более или менее обузданы. Впрочем, это радостное само по себе обстоятельство вряд ли особенно утешит тех, кому случилось заболеть корью или гепатитом. В западном полушарии люди все чаще умирают от причины, которую врачи называют болезнями старческого возраста,— недомоганий, приходящих с годами и с упадком физических сил. Сейчас среди причин, вызывающих смерть, на первом месте стоят сердечные заболевания, на втором — рак, на третьем — сосудистые заболевания, на четвертом же месте находится не болезнь, а совокупность подстерегающих нас несчастных случаев: автомобильных и всяких других катастроф, включая несчастные случаи в домашней обстановке. На счету этих четырех апокалиптических всадников середины XX столетия примерно 72 процента всех смертей. Остальные 28 процентов следует отнести за счет гриппа и воспаления легких, некоторых болезней младенческого возраста, самоубийств, язвенной болезни, грыжи и причин, относимых в графу «другие и не выясненные».

Приведем данные по США за 1965 год. В 1965 году население США составляло 192 700 000 человек

Родилось 3 908 000 человек
Умерло 1 825 000 человек
от болезней:
сердца - 706 010 человек (38,9%)
рака - 296 320 человек (16,2%)
инсульта - 203 330 человек (11,1%)
из-за несчастных случаев - 106 900 человек (5,9%)

Хотя сердечные заболевания убивают больше людей, чем рак, они не вызывают массовой паники, не стали пунктом национального помешательства; судя по всему, их воспринимают как вполне приемлемый способ завершения наших земных дел. Считают, что все происходящее поддается переводу на язык инженера: и в самой хорошей машине после шести-семи десятков лет непрестанной работы возникают неполадки — конструкция расшатывается, клапаны не работают с былой четкостью, на стенках трубопроводов появились отложения и они пропускают меньше жидкости, электропроводка перепуталась; рано или поздно механизм начинает давать перебои и постепенно, а то и вдруг останавливается навсегда. Причина инсульта также носит как бы механический характер — в мозгу лопнул кровеносный сосуд, но и это нам понятно: такого рода злосчастья не лежат вне пределов постижимого разумом. Что касается несчастных случаев, то они просто результат неблагоприятного стечения обстоятельств и присущего человеку свойства ошибаться: пробуксовала машина, подломилась лестница, кусок мыла застрял в водосливе ванны, молния ударила в дерево — все это не дает особого повода к философствованию. Это верно, за одним исключением, и для остальных пятнадцати причин смерти: они понятны, не возмущают ум, при них следствие вытекает из причины, важные органы подвергаются серьезным повреждениям и более не в состоянии выполнять свои функции. В конечном счете весь организм теряет способность поддерживать себя и разрушения неизбежны. Единственным исключением, о котором мы упоминали, является рак. Для большинства из нас рак — это нечто совершенно необъяснимое, загадочное, некое тотальное зло. Но, надо сказать, такая точка зрения не вполне соответствует действительности.

Теперь известно, что рак поражает все живые организмы, за исключением, быть может, одноклеточных — простейших (Protozoa). Ему подвержены растения; раковая опухоль может возникнуть у малюсенькой плодовой мушки-дрозофилы и у кита, у домашнего скота и у птицы. Эта древняя болезнь гораздо старше человека. Палеонтологи обнаружили опухолевые изменения в костях динозавра, обитавшего на земле много миллионов лет назад. За две тысячи лет до нашей эры врачи древней Индии применяли против рака мазь, содержащую мышьяк. Рак упоминается в папирусе Эберса, найденном в Фивах и датируемом 1550 годом до н. э. Раковая болезнь была хорошо знакома Гиппократу, родившемуся в 460 году до н. э. и достигшему, как гласит предание, 109-летнего возраста. Утверждают, будто он лечил рак горла прижиганием и указывал на необходимость приступить к лечению как можно раньше.

В противоположность ему Джон Ардернский (родился в 1307 году), который слывет первым английским хирургом, наставлял врачей отказываться от пациентов, страдающих этой болезнью, так как она неизлечима и врач может только подорвать свою репутацию. Знатные люди, которых пользовал Джон Ардернский, платили ему огромные гонорары, и, пожалуй, он мог бы служить прототипом чосеровского Доктора физики, о котором поэт сказал: «Во всем мире не было никого, кто мог бы так рассуждать о физике или хирургии, ибо по образовании он был астроном».

До XX века история борьбы с раком знает лишь несколько выдающихся имен. Персиваль Потт (1714—1788), хирург лондонского госпиталя св. Варфоломея обессмертил себя, впервые описав профессиональное злокачественное заболевание — рак кожи мошонки, обнаруженный им у молодых трубочистов. Томас Ходжкин (1798—1866), патолог госпиталя Гюи в Лондоне, открыл болезнь, характеризующуюся «некоторыми патологическими изменениями структуры» и впоследствии названную его именем. В качестве средств лечения Ходжкин рекомендовал «тщательную защиту от холода и превратностей погоды, наружное употребление йода и употребление внутрь каустической соды, насколько позволяют обстоятельства». Первым открытием немецкого патолога Рудольфа Вирхова (1821—1902), сделанным им в 25-летнем возрасте, было «белокровие» (лейкемия, или, как чаще называют эту болезнь и как мы называем ее в этой книге, лейкоз).

Начало современной эпохе в онкологии положили два открытия, разделенные не только временем, но и местом действия. В 1915 году японский ученый профессор К. Ямагива совместно со своим коллегой, профессором К. Ишикавой, впервые искусственно вызвал рак у кроликов, ежедневно в течение шести с лишним месяцев смазывая им кожу ушей каменноугольной смолой. Ученые, знакомые с работами Персиваля Потта, и до этого пытались возбудить у животных рак, используя каменноугольную смолу, но их попытки оставались безуспешными по двум причинам: во-первых, не удавалось вывести породу кроликов, особенно восприимчивую к смоле, а во-вторых, эти ученые не обладали терпением двух упомянутых профессоров Токийского университета.

Пятнадцать лет спустя сэр Эрнест Кеннэуэй и его коллеги по лондонскому Королевскому онкологическому госпиталю впервые синтезировали химические канцерогены (вещества, вызывающие рак) и выделили из каменноугольной смолы химикалий, возбуждающий рак кожи,— так называемый 3,4-бензпирен. Позднее он был подробно описан в качестве полициклического ароматического углеводорода и занял в истории онкологии особое место. Значение открытий Ямагивы, Ишикавы и Кеннэуэя состояло в том, что стали возможными контрольные опыты над лабораторными животными. Ученые получили первый действенный инструмент исследования; теперь можно было экспериментировать, наблюдать, измерять. Отметим попутно, что 3,4-бензпирен — весьма распространенный канцероген, содержащийся во многих продуктах питания, в частности в копченостях (мясных и рыбных), а также в табачном дыме и загрязненном воздухе.

По многим причинам после открытий Кеннэуэя дело продвигалось вперед слишком медленно. Но к исходу второй мировой войны медицина начала подготовку к массированной атаке, которая, развивайся она согласно ожиданиям, могла бы повести к столь же полному решению проблемы рака, какое достигнуто в отношении многих инфекционных болезней (за немаловажным, впрочем, исключением полиомиелита). Медики к концу войны добились замечательного успеха: появилась возможность в нужных количествах производить пенициллин. В итоге ряд ученых пришли к выводу, что при условии достаточного количества денег, нужного оборудования и научных кадров, а также целеустремленности и полной отдачи сил загадку рака можно будет разгадать в весьма короткий срок. 7 августа 1945 года в Нью-Йорке состоялась пресс-конференция, на которой было сделано сообщение о планах строительства Института онкологических исследований имени Слоуна и Кеттеринга.

Корнелиус Роудс, назначенный директором Института, заявил:
— Создание этого нового центра предусматривает сотрудничество исключительно компетентных специалистов в области техники и промышленности и ученых — медиков и биологов. Мы знаем, что решение проблемы неизмеримо труднее и сложнее, потребует от нас больше времени и сил, чем это кажется. Однако нам представляется бесспорным, что сотрудничество такого рода идеально подходит для доведения дела до желанного конца. Никто, я думаю, не сомневается в том, что, если для решения проблемы рака будут мобилизованы такой же персонал, такие же средства, такие же ресурсы, как при создании атомной бомбы, прогресс будет достигнут очень быстро.

В первые годы деятельность Института неизбежно носила характер поиска: область была неизведанной, работы, которые проводились на протяжении предшествующей четверти века, не давали руководящей линии на дальнейшее. Требовалось заново разработать программы исследований в различных областях онкологии и лечения рака. В какой-то степени здесь уместно сравнение: построен великолепный театр, приготовлена сцена, ангажированы актеры, но еще предстоит написать пьесу или, во всяком случае, большую ее часть. Период разбега по необходимости не мог не быть длительным и трудным.

В начале 50-х годов распространился слух, будто бы в Институте найдено чудодейственное средство и при помощи чудесных операций людям спасают жизнь. В погоне за сенсацией один журнал не пожалел средств на оплату расходов по доставке из Небраски для «чудотворного» лечения девочки, страдавшей опухолью роговицы обоих глаз. Трудно было придумать что-либо более жестокое. Спасти девочку или хотя бы облегчить ее состояние не было ни малейшей возможности. Почти вслед за этим из Мемфиса на армейском транспортном самолете прилетел вместе с женой и матерью молодой военный, слышавший от своего лечащего врача, будто «эти ребята у Слоуна — Кеттеринга» могут сделать ему спасительную чудо-операцию. Никаких сопроводительных документов, ни истории болезни, ни рентгеновских снимков при больном не оказалось — он прибыл и все тут.

Нью-йоркские власти оказались в затруднительном положении: отправить его обратно они не могли, так как сами вовсю занимались рекламой, а отказ принять больного и попытаться спасти ему жизнь мог бы вызвать всеобщее возмущение. Ему отвели палату в Мемориальном госпитале, а его жена и мать, оставшиеся без единого цента, отказались уйти от его постели. Два дня спустя молодой человек сказал жене, что не желает никакой операции. Помочь ему давно уже было нельзя: он страдал запущенным раком легких, и чудодейственная операция — удаление гипофиза — не дала бы решительно ничего. Он умер вскоре после возвращения в Мемфис.

Надо быть глупцом, чтобы сказать, что Институт не справлялся со своими задачами. Институт работал хорошо, накапливал новые знания, разрабатывал новую технику лечения, изобретал новые лекарства, готовил новые кадры для продолжения исследований в области рака. Но полностью излечивающего средства, такого, которое избавило бы человеческий род от страданий и уродств, причиняемых ненадежным хирургическим вмешательством или облучением,— такого средства за двадцать лет упорных поисков найдено не было. Перед нами факт неумолимый, печальный и, быть может, тревожный. Теперь перейдем к другому наблюдательному пункту.

В 1913 году возникла организация, назвавшая себя «Американским обществом контроля над раком». Ее цели состояли в научно-просветительной работе и в проведении (в ограниченном масштабе) онкологических исследований, главным образом статистического характера. Общество существовало на публичные пожертвования, надо сказать, не слишком щедрые: тогда еще многие считали рак двойником проказы, удручающе непонятным и чем-то таким, о чем не принято упоминатъ среди благовоспитанных людей. С течением времени организация, переименованная в Американское противораковое общество, превратилась в крупное добровольное объединение (в отличие от Национального ракового института, представляющего собой правительственное учреждение). Просветительной работой занимаются активисты, переходящие из дома в дом, переезжающие из города в город во всеоружии наглядных пособий, брошюр, кинолент, радиовещательных и телевизионных программ, предназначенных для населения.

В 1945 году, примерно в то же время, когда был основан Институт Слоуна — Кеттеринга, невероятно, исходя из тех же соображений, Общество разработало обширную программу исследований в области рака. Был создан «комитет по росту» (в данном случае термин «рост» означает рост самих опухолей, доброкачественных и злокачественных), в состав которого вошло около двух десятков консультативных советов из специалистов в различных областях исследований. Деятельность Общества в основном развивалась в трех направлениях:

— поддержка исследований, как массовых, так и клинических, с целью сбора новой информации не только в специфической области рака, но и в области явлений роста вообще, лежащих в основе развития раковых опухолей;
— поощрение молодых ученых;
— выработка стратегии решительного наступления на раковую болезнь у человека.

Несколько раньше, в 1937 году, был образован Национальный институт рака, занимающийся изучением причин, диагностикой и лечением раковых заболеваний. Кроме того, был создан Национальный консультативный совет по раку. Функции Совета заключались — и сейчас заключаются — в разработке рекомендаций относительно исследований во всех областях онкологии (потребностей, программ, общих направлений работы). В настоящее время Институт рака входит в число специализированных институтов и отделов, объединенных в Национальный институт здравоохранения.

Таким образом, у Общества появились очень сильные конкуренты. Тем не менее усилия, предпринимаемые учеными, входящими в его состав, отнюдь не прекращаются. Однако в отчетном докладе, опубликованном Американским противораковым обществом в 1965 году, прозвучали неожиданные нотки. Как правило, заключительная часть подобных отчетов, подводящих итог двадцатилетней деятельности, содержит некие торжественные абстракции в смысле надежды, веры, уверенности, перспектив на будущее. Здесь же мы видим примечательное исключение из правила. «В лабораторных исследованиях сделан гигантский шаг вперед,— говорилось в отчете,— но прогресс в клинической области недостаточен... Мы начали добиваться кое-каких успехов — в частности, используя различные лекарства, добились ремиссии при хорионэпителиоме, опухоли Вильмса, ретинобластоме и других типах рака. Достигнут прогресс и в научно-просветительной работе. Но нам нужны экстраординарные усилия. Накоплена масса информации, и если бы за ней следили и обрабатывали бы ее со всей последовательностью и энергией, то, возможно, лечение было бы уже найдено. Мы не отчаиваемся. Мы знаем, что рак будет побежден... Но, чтобы наступил перелом, мы должны напрячь все силы».

Национальный институт рака, как и Американское противораковое общество, осуществляет координацию исследований в области онкологии и оказывает помощь в практической работе всем медицинским учреждениям Соединенных Штатов Америки, в той или иной степени связанным с решением проблемы рака.

Теоретически любой проект, на который предоставляются субсидии, имеет свою потенциальную ценность, но будет ли эта ценность реализована практически, выяснится только по завершении запроектированных работ. Вообще-то говоря, 90 процентов всех исследований представляют собой «непрямую» ценность; они всего-навсего добавляют какие-то новые данные к уже накопленным. Недавно один весьма уважаемый ученый (специалист в другой области) сказал: «Несметное множество долларов, вложенных в работы по нуклеиновым кислотам, ни на день не продлило жизнь хотя бы одному больному раком». Возможно, однако, что со временем сведения, полученные в ходе исследований нуклеиновой кислоты, окажутся исключительно важными для терапии рака. Чарльз Б. Хьюггинс, удостоенный в 1966 году Нобелевской премии за работы в области гормонотерапии рака молочной железы и предстательной железы, на протяжении пятнадцати лет получил от Американского противоракового общества одних субсидий на 2 миллиона долларов. Денис Бэркит приступил к исследованиям, давшим результаты необыкновенной важности, располагая субсидией всего в 15 фунтов стерлингов, за которой два года спустя последовала еще одна — в 150 фунтов стерлингов, израсходованных на приобретение необходимого «научно-исследовательского прибора», а именно подержанного автомобиля. Мы не пытаемся сопоставлять труды Хьюггинса и Бэркита, а просто хотим показать, что нередко случается в медицине.

В октябре 1965 года был опубликован предварительный отчетный доклад специальной комиссии, изучавшей постановку исследований в области рака и деятельность Американского противоракового общества. Остановимся вкратце на некоторых исторических фактах, подробно описанных в докладе. В начале XX века злокачественная опухоль почти во всех случаях, оказывалась фатальной. Возможность излечения маячила где-то вдалеке. К 1937 году благодаря хирургическому вмешательству или облучению удавалось продлить жизнь на пять лет и больше одному из каждых четырех больных раком. К 1955 году это соотношение составило уже один к трем. Тем самым появилась надежда, что в следующем десятилетии процент исцелений будет расти и удастся продлить жизнь на пять и больше лет каждому второму пациенту. Но этого не произошло. К 1965 году соотношение осталось на уровне 1955 года.

Начиная с 40-х и на протяжении первой половины 50-х годов в области химиотерапии и гормонотерапии был сделан огромный шаг вперед. Казалось, вот-вот наступит долгожданный перелом. Но перелома не наступило. Ожидали, что еще до 1960 года будут побеждены лейкоз и, быть может, лимфомы. И эта надежда не сбылась. Не удивительно, что после всего этого даже самым завзятым оптимистам дело представлялось так, будто атака на рак, десятью годами ранее казавшаяся столь многообещающей, захлебнулась. О болезни было накоплено много знаний, но знания эти оставались далеко не полными. Были во многом усовершенствованы методы лечения, но открыть радикальное средство от рака не удалось. Более того, не осуществлялись даже планы первоочередного значения, такие, которые обещали бы какое-либо существенное облегчение на ближайшее будущее. Кое-кто из ученых, потеряв мужество, обратился к другим сферам научно-исследовательской деятельности.

Эта довольно мрачная картина, выявившаяся в итоге изучения вопроса в масштабе всей страны, побудила комиссию с необычайной резкостью сформулировать ряд практических предложений. Суть их сводилась к следующему: необходимо сосредоточить все усилия на главных нерешенных проблемах раковой болезни человека. Национальный институт рака вместе со смежными институтами и отделами размещается в Бетесде, предместье Вашингтона. Программа клинического исследования и обслуживания охватывает почти тысячу пациентов, которые ежегодно поступают в клинический центр — госпиталь, рассчитанный на 516 мест. При Институте имеется научноконсультативный комитет, куда входят выдающиеся ученые.

Институт проводит испытания химических препаратов, которые могут оказаться полезными при лечении рака. За период с 1955 по 1966 год пришлось проверить действие 257 тысяч различных веществ. Однако из каждой тысячи испытанных препаратов только один был признан пригодным для клинической проверки (то есть непосредственно для лечения больных).

По оптимистической оценке, действительно противоопухолевыми средствами, имеющими определенную ценность при лечении людей, могут оказаться лишь 25 из всех испытываемых веществ, что повышает стоимость поисков каждого полезного вещества в десять раз. Возможно, что существенно ценными будут признаны только пять таких веществ. И если в результате будет найдено хотя бы одно лекарство с широким диапазоном целительного действия, это уже будет прогрессом.

В декабре 1966 года я посетил Национальный институт рака и взял интервью у его директора, д-ра Кеннета Эндикотта. Приведу некоторые из его высказываний.

— Мы,— сказал д-р Эндикотт,— организовали работы по ряду прикладных программ и программ развития, направленных непосредственно к практическим целям, и в их выполнении участвует большое число ученых. Исследования ведутся в двух направлениях: одна часть ученых изучает проблему, что делать с пациентом, больным раком, другая — как обнаружить причины рака, с тем чтобы их устранить и тем самым предотвратить рак. Мы упорно добиваемся (и, надеюсь, с годами будем добиваться еще упорней) ответа на вопросы: какие вещества вызывают рак и как их убрать из окружающей среды? Вторая программа сопряжена с риском. Выяснить, вирус или не вирус является возбудителем рака у человека, очень трудно. Нам приходится ставить на карту множество сил, денег и ресурсов.

Что касается терапии, то есть непосредственно лечения болезни, то мы пришли к выводу: хотя от хирургии и облучения и можно ожидать чего-то еще — впрочем, не слишком многого,— наиболее перспективной, на наш взгляд, является химиотерапия, то есть медикаментозное лечение. В дальнейшем мы, по всей вероятности, будем продолжать подготовку научных кадров и расширение крупных, должным образом организованных учреждений. Я думаю, что уже намечается известный перелом, по крайней мере в терапии: мы приступаем к осуществлению программ борьбы с отдельными разновидностями злокачественных опухолей. Вместо того чтобы говорить о химиотерапии вообще, мы начали изучать лекарства, разрабатывать их, искать лекарства против той или другой специфической формы рака.

Первым шагом такого рода было создание специальной группы по борьбе с острым лейкозом. В прошлом году мы создали еще одну группу специального назначения — по раку молочной железы. А в предстоящие десять лет, возможно, произойдет самый существенный сдвиг в нашем отношении к проблеме в целом — мы попытаемся вести борьбу против болезни... при помощи болезни. Но для этого нам надо нащупать кое-какие путеводные нити. Существуют разновидности опухолей, наступление на которые мы пока не в состоянии планировать, потому что нам не за что зацепиться...

Невольно приходят на память слова Корнелиуса Роудса: «Никто, я думаю, не сомневается в том, что, если для решения проблемы рака будут мобилизованы такой же персонал, такие же средства, такие же ресурсы, как при создании атомной бомбы, прогресс будет достигнут очень быстро». Но вот уже почти четверть века один из крупнейших онкологических институтов все еще бьется над проблемами рака; одна из крупнейших общественных организаций по борьбе против рака прошла через долгую и мучительную переоценку своего понимания исследовательской деятельности; руководитель одного из крупнейших правительственных противораковых учреждений говорит о трудности планирования атаки на ряд разновидностей рака, потому что пока там не за что зацепиться. Крупные противораковые учреждения в Великобритании и в других странах Европы, а также в Японии продвинулись вперед не больше, чем Соединенные Штаты Америки. «В раковых исследованиях секретов нет»,— заметил во время интервью один знаменитый немецкий ученый.

Молодой итальянский хирург-онколог Карло Нерви из Римского института с горьким чувством признался мне:
— Мы никогда не научимся излечивать рак, никогда. Лечение его становится все доступнее, это так. Но излечивать рак — это невозможно.
А Уильям Беверидж, консультант по сравнительной медицине Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), когда я заговорил о прогрессе, достигнутом за последнее время в исследованиях рака, сказал:
— На меня лично большее впечатление производит не прогресс, а отсутствие прогресса. Любопытно, что в наш век медицина сделала гигантский шаг вперед в борьбе против инфекционных заболеваний, но в области хронических заболеваний старения, к которым я отношу рак, достижения невелики.

Таким образом, сцена, на которой развертываются описываемые события, не остается в покое, декорации все время меняются. Типичная современная сцена, не признающая абсолютных истин. Бесчисленные успехи противостоят бесчисленным провалам. Вот появилась надежда, а вот ее уже сменила мрачная безнадежность. В своем стремлении добиться ответа на вопросы человек свершил блестящие, удивительные подвиги, и в то же время складывается впечатление, будто каждое новое открытие лишь подтверждает наше невежество. Один из пионеров исследования нуклеиновой кислоты Джеймс Уотсон, тридцати четырех лет от роду получивший Нобелевскую премию (1), писал: «Многие крупные биохимики придерживаются мнения о том, что сейчас не время для серьезной работы в области биохимии раковых клеток. Они мотивируют свою точку зрения тем, что, хотя раковые клетки причиняют людям неимоверные страдания, бессмысленно все же растрачивать непропорционально большую долю наших научных усилий в попытках разрешить проблему, еще не охваченную интеллектом. Это все равно, как если бы во времена Ньютона физики захотели постигнуть природу солнечной энергии». «Я, однако,— добавляет Уотсон,— полагаю, что это неоправданный пессимизм».

Интересно отметить, что в феврале 1968 года Уотсон возглавил прославленную лабораторию количественной биологии, которую рассчитывает превратить в крупный центр общих онкологических исследований и подготовки научных кадров. В самом деле, к чему говорить об оптимизме или пессимизме? Изучение проблемы не может не продолжаться. Поэтому во всем мире с огромной энергией ведутся широкие исследования в области рака.
--------------------------------------------
1 Нобелевская премия 1962 года за работы в области медицины и физиологии была присуждена Джеймсу Уотсону совместно с Фрэнсисом Криком и Морисом Уилкинсом. Приводимая цитата взята из книги Molecular Biology of the Gene, N. Y., 1965.

См. далее: Галактика проблем >>





Питание при раке


Каким должно быть питание при онкологических заболеваниях? Какие продукты абсолютно противопоказаны при той или иной форме рака?

Узнать подробности >>


Фитотерапия в онкологии


Фитотерапия способна оказать существенную помощь не только в лечении онкологических заболеваний, но также и в их профилактике.

Узнать подробности >>


Наследственность и рак


Многих людей, имеющих у себя или у родственников онкологическое заболевание, интересует вопрос: передается ли рак по наследству?

Узнать подробности >>


Рак при беременности


Лечение рака во время беременности является довольно сложным, ведь большинство лекарственных средств обладает токсичностью.

Узнать подробности >>


Беременность после рака


Какие перспективы у беременности после перенесенного онкологического заболевания? Следует ли выдерживать срок после лечения рака?

Узнать подробности >>


Профилактика рака


Профилактика является важной частью общей борьбы с онкологическими заболеваниями. Как же уменьшить вероятность возникновения рака?

Узнать подробности >>


Паллиативное лечение рака


Что представляет из себя паллиативное лечение рака? Как оно может повлиять на качество жизни онкологического больного и изменить ее к лучшему?

Узнать подробности >>


Новые методы лечения рака


Учеными разработано достаточно много перспективных методов лечения рака, пока еще не признанных официальной медициной. Но все может измениться!

Узнать подробности >>


Статистика онкозаболеваний


Статистика заболеваемости раком, к сожалению, неутешительна: наблюдается рост числа заболевших, при этом болезнь «молодеет».

Узнать подробности >>


О «народной» медицине


Иногда «народными» методами удается победить рак, но тех, кто уповал только на них и в итоге покинул этот мир раньше времени - намного больше.

Узнать подробности >>


Как бороться с раком?


Как найти силы для борьбы с раком? Как не впасть в отчаяние от возможной инвалидности? Что может послужить надеждой и смыслом жизни?

Узнать подробности >>


Как помочь близким?


Как помочь близкому человеку жить с диагнозом «рак»? Нужна ли «ложь во спасение»? Как вести себя, чтобы близкие люди меньше страдали?

Узнать подробности >>


Стресс и рак


Бытует такое мнение, что постоянные стрессовые ситуации способны привести к развитию онкологических заболеваний. Так ли это?

Узнать подробности >>


Борьба с кахексией


Многие онкологические больные часто страдают от резкой потери веса. Чем это вызвано и можно ли как-то справиться с этой проблемой?

Узнать подробности >>


Уход за лежачими больными


Правила ухода за больными, вынужденными постоянно находиться в кровати, имеют свои особенности и их нужно обязательно знать.

Узнать подробности >>
Онкологический портал     Про наш сайт     Разместите информацию о своей клинике     Напишите нам     Литература     Поиск по сайту
© При цитировании материалов сайта гиперссылка на wincancer.ru обязательна.